Мы все любим чётко разделять себя на добродетели и пороки.
Мы любим думать о своих пороках как о независимых факторах, действующих не в соответствии с нашим характером и выступающих против нашего здравого смысла. Когда мы терпим неудачу, мы указываем пальцем на свои пороки. Когда мы причиняем кому-то боль, мы заявляем, что изменимся.
Нам нравится создавать эти внутренние дихотомии, потому что они дают нам возможность обвинить кого-то, когда мы ошибаемся. Наши самые настоящие «я» — это наши хорошие «я», сторонние версии нас самих, которые признают, что то, что мы сделали, было неправильным. Мы критикуем низшие части себя за то, что потакаем своим порокам и позволяем добродетелям бездействовать. Мы говорим себе – что должны были знать лучше.
Никто из нас не хочет признавать, что в нашей жизни бывают моменты, когда наши добродетели и наши пороки совершенно неотличимы друг от друга, но неудобная правда заключается в том, что они есть. Тот же голод, любопытство и энтузиазм, который подстёгивает все наши величайшие достижения, толкает нас к нашим величайшим ошибкам. Та же любовь и сострадание, которые делают нас самыми яркими, самыми щедрыми версиями самих себя, также превращают нас в самые жалкие и непростительные версии. Мы никогда не сможем полностью избавиться от этого зла. Оно вплетено во всё, что мы делаем.
И, возможно, именно за эти морально неоднозначные ситуации нам труднее всего простить себя. Когда мы не можем отделить свои хорошие стороны от своих плохих, нас парализует нерешительность. Мы думаем, что помогаем окружающим, держа в заложниках своё изменчивое внутреннее «я», но на самом деле это корыстный шаг. Мы не хотим примириться с тем, что натворили, и поэтому продолжаем злиться на себя, чтобы отгородиться от этого. «Я этого не делал» — говорим мы себе, «Это сделала какая-то ужасная, искажённая версия меня». Мы злимся на эту часть себя, странным образом отсоединяясь от неё. Мы позволяем себе поверить, что можем так аккуратно отделиться от того, кем мы были. Но это не так. И вот неудобная правда:
Ты сделал что-то дерьмовое. Что-то неправильное. Что-то, что каждая чистая, благонамеренная часть вас хотела бы вернуть и исправить.
Но ты не можешь. Иногда в жизни нет второго шанса.
И это нормально. Это нормально, потому что так должно быть.
Правда в том, что хороший ты человек или плохой – это просто история, которую ты рассказываешь сам себе.
Вы больше не тот человек, который совершал ужасные поступки в своём прошлом, — сам факт того, что вы несёте ответственность за свои поступки, ясно свидетельствует об этом. Но сейчас вы боитесь того, что человек, который проявлялся в вас раньше, может и собирается появиться снова. Что он снова будет принуждать вас. Захватит вас снова без остатка. Внесёт хаос в вашу жизнь и ваш выбор, как уже было однажды.
И это та история, которую вы должны перестать рассказывать себе – потому что эта история является самоисполняющимся пророчеством. Эта история – грязь на ваших ботинках, которую вы будете таскать по домам всех, кого любите, до того дня, пока не решите очиститься. Отказываясь простить себя, вы рассказываете себе историю о позоре и уничтожении – так много раз, что она становится единственной, которую вы знаете, как рассказать. Она становится историей, которую вы переносите в будущее, а не той, которую вы мирно укладываете на покой там, где ей и место.
Настоящая причина, по которой вам следует выбрать прощение, заключается в том, что это единственное бескорыстное дело, которое осталось сделать. Потому что, прячась от всей своей тьмы, вы отрицаете свой свет в мире. Свою добродетель. В тех частях себя, которые способны вернуться к жизни, чтобы вернуть радость и надежду, которые так необходимы после ваших величайших ошибок.
Когда вы позволяете себе принять все эти злые, непостижимые части себя, вы одновременно даёте себе шанс развиваться за их пределами. Перерасти их. Принять, что вы, возможно, никогда не станете тем бесконечно добродетельным человеком, которым вы когда-то себя считали, но со смертью этого идеалистического «я» рождается более реальный, более способный человек.
Того, кто знает о своей способности как к свету, так и к тьме.
И, тем не менее, выбирает свет.
