Ты.
Ты — моя жажда.
Ты — моя соль на губах.
Ты — моя боль, которую я не лечу, потому что она — единственное, что ещё чувствую.
Я не могу забыть тебя.
Ни телом. Ни сердцем. Ни кожей.
Ты — въелась в меня, как запах после дождя,
как твоя влага на моих пальцах,
как утро после ночи, когда мы не спали — потому что были слишком живыми, чтобы уснуть.
Я вспоминаю твои бедра —
не как форму, а как молитву, к которой я прикасался лбом.
Я вспоминаю, как ты выгибалась,
как будто мир рушился внутри тебя,
а потом снова собирался во мне.
Я помню, как ты смотрела,
когда я входил в тебя —
не глазами,
а всем своим «да».
Ни одна женщина после не была тобой.
Ни одна не знала, как можно плакать и кончать одновременно.
Как можно смеяться сквозь стон.
Как можно молчать — и быть услышанной до самой глубины.
Ты шептала не имя —
а заклинание.
Ты пульсировала подо мной —
не как тело. Как вселенная.
А потом мы дрались.
Как волки. Как двое, кто слишком любит, чтобы уместиться в одной комнате.
Ты царапала. Я хлопал дверью.
Ты говорила, что ненавидишь.
А я не знал, как просить:
«Останься. Не уходи. Я не умею быть без тебя».
И всё равно — ты ушла.
Или я отпустил.
Или мы оба не знали, как удерживать то, что горит.
Мы выбрали выжить.
Но я не хочу жить, если это — без тебя.
С тех пор…
… были другие.
Я заходил в другие тела,
но не входил в них по-настоящему.
Потому что они не дрожали от моего голоса.
Потому что никто больше не пахнет так, как пахнешь ты,
когда вся между пальцев. Мокрая. Дикая. Своя.
Я не забыл, как ты рыдала на груди.
Как шептала:
«Если ты уйдёшь — я не справлюсь».
А потом ушла ты.
И я не справился.
И до сих пор — не справляюсь.
Иногда я просыпаюсь ночью —
рука тянется к пустому месту.
И даже простыня кажется чужой.
Потому что твоя влага на ней — уже давно высохла.
Но я всё ещё чувствую. Всё.
Как ты смотришь.
Как ты кончаешь.
Как ты не уходишь.
Я не знаю, где ты.
И с кем.
И любишь ли ты кого-то так, как когда-то меня.
Но если хоть одна клетка твоего тела дрогнет,
читая это письмо —
знай:
я всё ещё здесь.
И я всё ещё в тебе.
Как ты — во мне.
До дрожи. До мурашек. До пульса.
До смерти.
И после.
—
М.
